— Добро. А с этими что делать будем?

Внимание всех троих обратилось к двум оставшимся в ящике образцам оружия. Первым высказался конструктор:

— Ничего подобного никогда не видел — автоматическое оружие под пистолетный патрон. Я так понимаю, «маузер семь шестьдесят три»?

— Похож, очень похож. Только маркировка другая, не маузеровская.

Начальник школы взял в руки один из образцов.

— И зачем он такой нужен? У него ведь прицельная дальность шагов двести.

— Не знаю, Владимир Григорьевич, не знаю. Но оба экземпляра явно серийные и опять же широчайшее применение сварки и штамповки. Этот, по-моему, целиком из листа одной толщины сделан. И, все так же два варианта: один пехотный, с деревянным прикладом, второй с откидным металлическим.

— Надо будет их тоже отстрелять, благо с патронами к ним проблем нет, тогда и решим, что с ними делать. Василий, как эта отсечка-отражатель, в нашу коробку встает?

— Встает, Владимир Григорьевич. Только с нашей отсечкой остроконечный патрон в переднюю стенку магазина, бывает, утыкается, а с новой отсечкой работает нормально.

Слесарь несколько раз щелкнул затвором, досылая и выбрасывая патроны. Вставил новую обойму, проделал то же самое — ни одной задержки.

— Надо будет провести испытания и рекомендовать ее к применению на наших заводах. Составную делать проще и дешевле. К тому же, как я понимаю, она сделана под патрон с остроконечной пулей, на который вскоре перейдет наша армия.

На том и порешили. Офицеры отправились по своим делам, а Василий остался собирать из разбросанных по верстакам деталей оружие. В том, что у него это получится и лишних деталей не останется, никто не сомневался, он был слесарем-оружейником высочайшей квалификации.

— Р-равняйсь! Смирно-о!

Старательно изображая строевой шаг по еще не начавшему таять мартовскому снегу, исполняющий обязанности субалтерн-офицера автотракторной роты лейтенант Иванов дотопал до командира роты.

— Господин капитан, рота для развода на работы построена…

В строю уже пятьдесят четыре человека — с февраля начало прибывать местное пополнение. В строю смешались давно знакомые и новые лица. На плечах привычные погоны с одним просветом и двумя звездочками, вот только носил их Сергей пока незаконно: приказа о присвоении подпоручика так и не было, видимо, у царя имелись дела поважнее. Мирошкин пока так и оставался в Харбине, его Елизавета вот-вот должна была родить, если уже не родила. Во всяком случае, в ближайшее время Сергею предстояло отдуваться единственным субалтерном в роте.

Рапорт отдан, взводные унтер-офицеры получили задания на работы, жизнь входила в размеренную колею. Рота располагалась в полуверсте от завода. Военное ведомство выкупило у разорившегося купца четыре складских здания. Одно предполагалось использовать под казарму, второе — под гараж, в третьем должны были располагаться ремонтные мастерские, в четвертом… Предназначение четвертого пока не придумали. Склады были давно заброшены, зияли дырами в крыше и выбитыми воротами, внутри царили грязь и запустение.

Пришлось танкистам переквалифицироваться в строителей. Крыши залатали, отхожее место построили, в казарме соорудили нары и сложили печи. Танки в складские ворота не проходили, пришлось расширять проемы, делать новые створки ворот. Но с проблемами выживания в старых складах вроде совсем справились. Раз в неделю солдат водили в городскую баню, даже наладили выдачу и стирку постельного белья (невиданная по здешним меркам роскошь).

А вот с техникой дело обстояло намного хуже — до неисправной «тридцатьчетверки» руки так и не дошли, из сотни траков, заказанных на местном заводе, Иванов с Ерофеевым условно пригодными признали всего два десятка. Да и сталь, из которой они были изготовлены, доверия не внушала. Кондратьев написал рапорт на заказ траков в Великобритании, где уже производилась сталь Гатфильда, но Сергей не верил, что на это мероприятие найдутся деньги.

С топливом было намного лучше. В ответ на отправленные образцы дизтоплива, слитого из баков танков, «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель» поставило смесь керосина, солярового масла и газойля в дубовых бочках. Бочки на днях привезли и разгрузили на территории завода. Оттуда на подводах привезли и складировали в том же складе, где стояли танки. С точки зрения пожарной безопасности — вопиющее нарушение, но отдельного помещения под склад ГСМ не было, да и выставление еще одного поста для караула было большой проблемой. Иваныч растер привезенное топливо в ладони, понюхал и вынес вердикт:

— Пойдет.

Дизель с ним согласился, рыкнув, выплюнул две струи черного, удушливого дыма и заработал ровно. На увеличение газа послушно среагировал, а затем и на ходу не подвел. Теперь оба танка стояли с залитыми под завязку баками, хоть сейчас в бой. Не было только масла. Ни трансмиссионного, ни моторного. Местные образцы для низкооборотных машин Ерофеев забраковал категорически:

— Эту гадость лить — только мотор гробить.

А еще не было фильтров, фрикционных накладок, аккумуляторов, электрических лампочек. Не было десятков наименований столь необходимых запасных частей и расходных материалов, без которых нормальная эксплуатация любого танка никак невозможна, так что просто руки опускались.

— Сергей Николаевич!

Голос Кондратьева вывел Иванова из тяжких дум. Развод уже закончился, и посреди импровизированного плаца они остались вдвоем.

— О чем задумались? — поинтересовался капитан.

— Думаю, где запчасти взять для ремонта.

— Не ломайте голову, все равно по мановению волшебной палочки ничего не появится. Пусть пока постоят, ничего им не сделается. Тут такое дело…

— Что-то случилось? — поинтересовался Сергей.

— Слава богу, ничего чрезвычайного. Мне в воскресенье в Казань надо отправляться, в штаб округа, представляться как командиру вновь сформированной части. Формальность, но ехать надо. Поездка займет дней пять, не больше. Вы остаетесь вместо меня. Справитесь?

— Справлюсь, езжайте спокойно.

Понедельник начался как обычно, и до обеда все было спокойно, а потом началось. В ротную канцелярию примчался взъерошенный Вощило, исполнявший обязанности ротного фельдфебеля, и с ходу выпалил:

— Товарищ лейтенант…

За почти год пребывания в царской России пронырливый сержант обращение «Ваше благородие» вполне освоил, но, когда волновался, быстро скатывался на более привычное «товарищ лейтенант». Значит, напрягся Сергей, случилось что-то серьезное. Так и оказалось.

— Малышев и Панкратов сбежали!

Только дезертирства взводу еще не хватало!

— Точно сбежали? Уверен?

Оба стрелка-радиста из последнего, не успевшего на ту войну пополнения должны были проверить радиостанции на всех трех танках.

— Так точно, уверен! С утреннего развода никто их не видел, и на территории части их нет!

— Ч-черт! Ерофеева и Чеботаря ко мне, бегом! Стой! Не так, Ерофеева ко мне, а Чеботарю передай, пусть оружие проверит, все ли в наличии. Сам возьмешь двух бойцов из своих и на станцию, посмотри, железнодорожников поспрашивай, может, видели их. Понял?

— Так точно!

— Выполняй.

Ерофеев, осознав важность момента, прибежал с не свойственной его возрасту резвостью.

— Иваныч, у тебя есть час до построения на обед. Проверь территорию, только без шума, чтобы местные ничего не заподозрили.

— Есть.

Территория части невелика, но никак не огорожена, до строительства забора руки так и не дошли. Между тем осмотреть предстояло четыре темных здания, одно из которых давно заброшено, со множеством закоулков и укромных мест. Еще одну плохую весть принес помощник каптенармуса Чеботарь:

— Один наган пропал.

— Наш или местный?

— Наш.

Они еще и вооружены! И наган у них тысяча девятьсот сорок какого-то года выпуска, который вполне может попасть не в те руки. Наверняка к побегу готовились.

— Микола, ты в последнее время ничего подозрительного за ними не замечал?