Глаза обезумевшего Робертса стали ещё шире, и он сорвался с места. Я едва успел отбить в сторону удар его сабли, а он тут же ударил ещё два раза.

Проклятье! Вот это мощь! Если я тут проиграю, то потом поляжет вся моя команда. На Франки-Штейне собрались сильные ребята, но никто из команды не сможет остановить этого монстра в теле человека.

Я скрипнул зубами, чувствуя, что начинаю улыбаться.

Никто. Кроме капитана.

Глава 14

Структурные вибрации сталкивались друг с другом и разлетались в стороны, выдирая лакированные доски из пола и стен каюты. Робертс размахивал своим мечом и рычал, пуская слюни.

Я улыбался, парируя его выпады. Не исключаю, что улыбка моя была больше похожа на оскал.

Я давно понял, что моё тело солнечного алти особенное, и отличается от тел обычных людей. В нём много энергии, оно способно создавать структурные вибрации.

Обычные люди и близко не способны на это.

Но! Тело человека, что сейчас передо мной, напичкано энергией, и излучает структурные вибрации. И что же? Он такой же, как я?

Точно нет! Я не только солнечный алти, но и лучший артефактор в Ойкумене. И потому в себе я чувствую не только энергию, я чувствую её движение, будто моё тело — это контур артефакта. Так вот, контур внутри меня идеален. Правда, в нём есть «отдушины», чтобы выплёскивать структурные вибрации, когда энергия переполняет меня. А переполняет она меня во время эмоциональных потрясений.

Что же до Робертса — то это кошмар. Если бы он был артефактом, то я бы руки оторвал тому, кто создал это медузье дерьмо, а не контур. Там всё настолько хаотично и дыряво, что за голову схватиться хочется. Однако энергии в нём больше, чем у меня. Вот только источник энергии меня смущает.

Я на девяносто девять процентов уверен, что его сила пьёт из него жизнь. И почти так же уверен, что сила эта одноразовая. Либо он умрёт, когда его «отпустит», либо останется калекой и никогда не сможет повторить подобное.

— У-А-А-А!!! — заревел он, ударив саблей сверху.

Я поставил жёсткий блок, но согнул колени, чтобы погасить инерцию.

— Кха! Кха! — тяжело дышал Робертс, пытаясь продавить мою защиту.

Я ударил ногой, метясь ему в живот, но он успел отпрыгнуть.

Выхватив пистоль-кулеврину из-за пояса, я выстрелил.

Удивительно! Этот гад смог заблокировать саблей пушечный выстрел!

Но было поздно, я сорвался с места и срубил ему голову. Враг вымотался, враг потерял концентрацию, враг проиграл.

Голова Робертса покатилась по измохраченному полу, и выкатилась в дверной проём — двери и части стены тут уже не было.

Бой как-то сам собой стих, и я медленно вышел на палубу.

— Капитан… — изумлённо проговорил пират, у которого правый ус был втрое длиннее левого. Как же его там… А точно! Гарри Разноус. Вроде бы не особо силён, но смог пережить эту рубку, в отличие от его кэпа и офицеров.

— Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! И тогда мы пощадим вас, — крикнул я.

Спустя несколько секунд горстка выживших пиратов побросала оружие.

Мои ребята устали, но сейчас торжествующе улыбались.

— Господа, Марси, этот корабль наш!

— Да!!! — заревели мои бравые товарищи, потрясая саблями и пистолями.

— Марси, Берг, разбирайтесь! — велел я. Два старших офицера знали, что делать, и я мог им доверить судьбы раненых ребят и сдавшихся врагов.

А я вернулся в каюту Робертса.

Нда, ну и повеселись мы! Придётся теперь разбираться в этом хламе. Журнал… журнал… где же судовой журнал…

Бормоча себе под нос, я раскидывал обломки деревяшек в стороны. От стола остались лишь одни лакированные огрызки. Эх, хороший был стол…

Да где ж журнал-то?

О, а это что?

Я приметил шкатулку с откинутой крышкой. Она была мне знакома — небольшой артефакт-хранилище для мелких ингредиентов. Сердечко маленькой морской змейки в нём можно держать до недели, и оно останется свежим.

Слабый артефакт. Но шкатулка открыта и выглядит так, будто из неё что-то достали как раз перед тем, как стол был уничтожен.

То есть перед нашей битвой.

Хм, а вот это любопытно.

Отбросив кусок доски, я увидел листок, на котором было ровным почерком выведено:

Используй его в крайнем случае, если выполнение задания будет под угрозой. Используй, но задание выполни.

А дальше шла короткая инструкция, по типу приложи к груди, активируй и не удивляйся последствиям.

Сунув листок в шкатулку-хранилище, я бесцеремонно перевернул обезглавленный труп Робертса и разорвал пуговицы его рубахи, чтобы обнажить грудь.

— Забавно… — пробормотал я, увидев ровный круг между сосками мужчины — едва заметный след от ожога. Остальное пространство его груди, а также пузо было покрыто волосами.

Самого артефакта и след простыл.

Я приложил ладонь к выжженному кругу и прикрыл глаза.

Я почувствовал остатки контура…

Запомнив рисунок, я выпрямился и посмотрел на труп задумчиво.

Артефакт точно был. Но при активации он слился с телом Робертса. Любопытная технология… А если вспомнить свойства артефакта — любопытная втройне.

Вот только вещи, вытягивающие из людей жизнь, не должны существовать!

Чертыхнувшись, я принялся разбирать завалы. Судовой журнал капитана Робертса я обнаружил под разодранной подушкой.

Откинув твёрдую обложку, сразу увидел запечатанное письмо. Повертел его в руках, принюхался, приложил простенький самодельный артефакт, реагирующий на яды.

Ничего. Обычное письмо. Адресат и отправитель не указаны — конверт совершенно чист.

Разорвав конверт, я достал аккуратно сложенный надвое листок и расплылся в счастливой улыбке.

— Сегодня просто день открытий!

Ну а как иначе реагировать, если сначала я обнаружил супер любопытный артефакт (да, существовать он не должен, но изучить его мне нужно), а потом я увидел незнакомые мне буквы! Чья эта письменность — понятия не имею, хотя отдалённо напоминает письменность алти.

— Сколько же в мире всего непознанного… — пробормотал я.

Убрав письмо в карман камзола, я принялся листать судовой журнал Робертса. Разумеется, в первую очередь меня интересовали записи на последних заполненных страницах.

Вроде:

Я получил наводку на местоположение этого сопляка Лагранджа. Мерзкий белобрысый алти унизил меня, надрав зад этим соплякам на острове Бун. Сколько после этого смешков доводилось слышать мне в портах? Мне, которому плевать было на эти глупые разборки дегенератов! Надоело! Сейчас я с радостью пущу этого сопляка на корм рыбам. Пусть все знают, что капитан Робертс платит по счетам!

К тому же было сказано, что Серый щедро заплатит, если я привезу странного зверька Лагранджа. Карликовый баран. Никогда их вживую не видел.

Задумчиво хмыкнув, я посмотрел через пробоину в обшивке на ночное небо. «Серый» — это сокращение от имени? Или всё-таки что-то вроде прозвища? Почему-то мне кажется, что второе. Зачем этому Серому мой Джу?

Так много вопросов…

Я продолжил листать журнал в обратную сторону — подальше от сегодняшней даты, и вновь увидел загадочное прозвище.

Мне надо плыть к острову Лавы. Где-то возле него пропала связь с шелковым караваном титосийцев, который вёз новые паруса в Седьмое море. Я должен разыскать караван или то, что от него осталось. У капитана флагмана имеется какой-то персональный груз для адмирала де Кастанеды. Я получу его, показав печатку. Затем следует доставить его и сведения о пропавшем караване Серому.

Любопытно, если караван уничтожен, а мы случайно найдём титановый шёлк, Серый выкупит его у меня? Опыт говорит, что да.

Печатка… печатка…

Ага, вот одно-единственное кольцо на пальце Барта Робертса — тяжёлый серебряный перстень с выгравированным по центру кругом.

Сняв перстень, я стянул перчатку и повертел её в руке. Не почувствовав в ней и толики энергии, сунул в карман.

Вырисовывается любопытная картина — Робертс шёл в сторону острова Лавы, но по пути услышал про нас. А так как и мы ему были, считай, по пути, он решил совместить приятное с полезным и сделать дополнительную работу.