Пехотинцы сменили гвардейцев на постах, после чего последние тут же убыли в расположение своего полка. Алекс проводил их завистливым взглядом.

В южном направлении видимость с перевала была великолепная, если только горы не были закрыты туманом. Капитан в бинокль рассмотрел подходы к перевалу, но не обнаружил каких-либо признаков присутствия противника. Но независимо от того, через какой перевал решит идти Эник-паша, когда он решит это сделать и решится ли вообще, нормальные оборонительные позиции предстояло обустроить его роте. И объем предстоящих землеройных работ был впечатляющим, учитывая особенности местного грунта. Тут бы за неделю управиться.

Алекс обернулся. За спиной топтался унтер-офицер Охримцев, не решаясь побеспокоить начальство, погруженное в свои думы.

– Рота построена, господин капитан! Какие будут приказания?

– Приказания? – капитан на пару секунд задумался. – Веди всех сюда. И пусть шанцевый инструмент возьмут, весь, какой есть. Копать придется много.

К тому времени, когда Охримцев привел роту, капитан Магу успел разметить на местности контуры будущих траншей.

Глава 7

Сидение пятой роты на Шиповском перевале было внезапно прервано, а началось все с давно ожидаемого визита Горановича. При входе в палатку высокий себриец вынужден был сильно согнуться.

– Нашел?

Контрабандист разогнул спину и только после этого молча кивнул.

– Как это произошло?

– Сорвался в пропасть. Побился он сильно, да и лисы до него первыми добрались.

– Где он упал?

– Версты три от вашего лагеря. Там тропа по краю ущелья идет. Над этим местом старый кривой орех растет, найти будет легко.

– Я там собрал его вещи.

Горанович начал снимать со спины свой мешок.

– Ты его похоронил?

– Да, завалил камнями то, что осталось. Камни тяжелые, звери не достанут.

Контрабандист справился с завязками и начал доставать из мешка бывшие при Фелонове вещи. Среди прочего перед Алексом легли револьвер отставного унтера и изрядно потертый солдатский тесак образца, давно снятого с вооружения руоссийской пехоты. Револьвер был без кобуры, подвес тесака косо срезан острым ножом. Так поступали трофейщики и похоронщики, собиравшие оружие убитых, чтобы не возиться с разложившимся трупом. Именно эта деталь окончательно убедила капитана Магу в том, что его старинный товарищ мертв.

С трудом оторвав взгляд от лежавшего перед ним оружия, Алекс повернулся ко входу.

– Эй, кто там! Ко мне!

– Слушаюсь, господин капитан!

В палатке появилась голова вестового.

– Бегом к артельщику, пусть спирта даст.

Голова спешно исчезла.

– Помянем отставного унтер-офицера Фелонова. Хороший был человек, надежный. Столько раз его убивали, а умер он так…

Алекс хотел сказать «глупо», но сдержался. Смерть она всегда глупа и нелепа, хотя бывает и закономерна, особенно на войне. Поскольку наследниками Фелонов так и не обзавелся, капитан Магу счел себя вправе распорядиться оставшимся от него имуществом. Протянув руку, он придвинул револьвер к Горановичу.

– Это возьми себе. Пусть у тебя будет. На память.

– Спасибо.

Оружие исчезло в кармане себрийца. Достав кошелек, Алекс отсчитал пять червонцев.

– Вот, как договаривались.

Золото тут же отправилось по тому же адресу.

– Куда дальше? В Коварну.

– В Одреополь. На ночь здесь останусь, а утром дальше пойду.

Вот тут капитан Магу слегка удивился. Именно в Одреополе располагался штаб Эник-паши и главные силы его корпуса. В то, что Горанович – османийский шпион, Алекс не верил. Тогда он не стал бы так открыто называть конечную цель своего путешествия. Да и через перевал ему идти было необязательно, в горах хватает троп на ту сторону хребта непроходимых для хоть сколько-то значимых подразделений, зато вполне доступных для одиночного путника. Мало ли какие дела могут быть у контрабандиста на той стороне? Пусть идет.

– Хорошо, я распоряжусь, чтобы утром тебя пропустили через наши посты.

В этот момент вход в палатку откинулся, и в нее опять проникла давешняя голова, на этот раз вместе с рукой. В руке была зажата фляга.

– Ваше приказание выполнено, господин капитан!

– Давай сюда.

Капитан забрал у вестового флягу и разлил по первой. Выпили не чокаясь за упокой.

Проснулся Алекс от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо.

– Чего надо? – не открывая глаз, поинтересовался капитан.

– Там себриец этот, которого вы на ту сторону пропустить приказали, обратно вернулся. Говорит, османийцы сюда идут.

Судя по голосу, это был один из караульных, чтоб ему пусто было. Офицер с трудом разлепил глаза, обретя возможность видеть. Способность размышлять слегка запаздывала. Нет, вторая фляга спирта вчера была явно лишней.

– Какие еще османийцы? Сколько? Куда идут?

– Не могу знать, господин капитан!

– Тогда какого черта?..

Сорвав зло на вестовом, Алекс натянул сапоги, долго застегивал пуговицы и крючки шинели, с помощью солдата разобрался с ремнями портупеи. Раннее утро встретило офицера изрядной свежестью, даже сквозь шинельное сукно пробрало. Поежившись, капитан отыскал взглядом Горановича. Тут же вертелся и вестовой Черняй.

– Ну, что стряслось? Где ты османийцев увидел?

– Не видел, – ответил себриец. – Туман. А слышно хорошо. Сюда идут. Много.

С одной стороны, ничего достоверно не известно, с другой, Горанович не тот человек, чтобы тревогу поднимать по пустякам.

– Идем, – принял решение Алекс.

А приняв, зашагал к крайнему посту. Контрабандист с вестовым потянулись за ним. Пост располагался в месте, где дорога начинала спускаться с перевала в долину, и состоял из двух солдат и ефрейтора. Отсюда открывался отличный вид на долину и петлявшую по склону узкую серо-коричневую ленту.

Выслушав доклад ефрейтора о том, что никаких происшествий не случилось, капитан сам увидел, как долина и большая часть дороги покрыты плотным утренним туманом. Эх, жаль, ветра не было! Как назло третьи сутки в атмосфере Шиповского перевала царил полный штиль.

– Ничего не слышали?

– Никак нет, господин капитан, – бодро отрапортовал ефрейтор.

– Ладно, – принял решение Алекс, – будем ждать.

Солнце уже успело взобраться выше горных вершин, а значит, туман этот продержится еще с полчаса – час от силы. И спешить никакой необходимости не было, раньше чем через два часа османийцы к перевалу не поднимутся. Дорога узкая, извилистая, подъем крутой.

– Ветер поднимется, – заметил Горанович.

Смочив слюной указательный палец, капитан поднял его вверх. Так и есть, кожа похолодела.

– Отлично, скоро увидим.

Прошло еще минут пять, пока туман в долине начал рассеиваться, будто кто-то невидимый погрузил огромную пластину дагерротипа в проявитель. И они увидели.

– Ох ни… – не сдержал эмоции ефрейтор, невзирая на присутствие начальства.

Картина была завораживающей. Капитану Магу потребовалось полминуты, чтобы выйти из ступора и начать действовать. Время сорвалось с вершины обманчивого спокойствия и стремительно понеслось вниз, увлекая вслед за собой обвал событий.

– Вестовой, бегом в расположение! Роту поднять, патронные ящики вскрыть! Мою сумку и бинокль сюда! Выполнять!

Пока вестовой бегал туда-сюда, Алекс постарался успокоиться, привести мысли в порядок и составить хоть какой-то более или менее реальный план дальнейших действий. С перевала и без бинокля были хорошо видны серо-синие гусеницы батальонных колонн, медленно ползущие по дороге. И было их очень много. Капитан попробовал их пересчитать. По всему выходило, что по долине маршировала одна из дивизий корпуса Эник-паши, а это от двенадцати до пятнадцати тысяч штыков против его полутора сотен.

А тут и вестовой вернулся.

– Ваше приказание выполнено, господин капитан!

Оптика позволила разглядеть детали, которые очень не понравились офицеру. Кроме полковых батарей османийцы намеревались перетащить через Шиповский перевал осадные артиллерийские парки. Это значило, что предполагается штурм укреплений Лочева с последующим деблокированием Коварны. Эник-паша выбрал самый труднодоступный и наименее защищенный путь к этой цели. Вполне можно было ожидать, что за первой дивизией османийского корпуса к перевалу двигается вторая.