– Как и договорились, обе роты начинают атаку по сигнальной ракете, артиллерия открывает огонь самостоятельно, когда сочтет нужным. После взятия ретраншемента ждем выхода гаубиц на новую позицию. Первоочередные цели – фальконеты на стене и ворота. По второй ракете артиллерия прекращает огонь, пехота идет на штурм.

– Все так, – подтвердил капитан Гаплык.

Осигов молча кивнул.

– В таком случае по местам, господа офицеры. На рассвете начинаем!

Солнечный диск неторопливо поднимался над вершинами гор, разгоняя рассветные сумерки. Османийские часовые наверняка уже заметили появление странных бревенчатых сооружений, но никакой тревоги по этому поводу до сих пор не выказали. Видимо, не пуганые еще. Привыкли к спокойной гарнизонной жизни в глубоком тылу и еще не осознали, что фронт сам пришел под стены их замка.

Минуты текли иссушающе медленно, капитан то и дело ловил на себе ожидающие взгляды подчиненных, но продолжал тянуть время, выжидая хорошей видимости цели для артиллерии. Наблюдавший за противником солдат доложил:

– Господин капитан, османийцы чего-то зашевелились!

Алекс взглянул на часы.

– Смена часовых у них. Ладно, давай ракету!

А сам, набрав воздуха в грудь, дунул в висевший на груди ротный свисток.

– Рота, штыки примкнуть! Вперед! Марш!

Ракета с шипением ушла в небо, и тут же, повинуясь командам унтеров, взводы двинулись вперед. Шестая рота выдвигалась левее, чтобы создать у противника впечатление атаки крупными силами. Над стеной замка вспух белый пороховой дымок. Нет, это еще не по ним, заметивший приближение руоссийцев часовой палил вверх, чтобы поднять тревогу. Звук выстрела был затоптан грохотом солдатских сапог по каменистой земле.

– Шире шаг!

До ретраншемента оставалось меньше версты. Уже невооруженным взглядом было заметно движение османийцев за земляным валом, там готовились к отражению атаки. Пора!

– В цепь!

Капитан продублировал команду свистком. Шестая рота повторила маневр пятой, и теперь оба капитана со своими вестовыми оказались за спинами своих солдат.

– Шире шаг!

Оставалось уже меньше полуверсты, спуск перешел в подъем. Но почему до сих пор молчит батарея?

– Рота, бего-ом! Марш!

Солдаты тяжело затопали, немного ускорившись. Алекс расстегнул клапан и вытащил из кобуры «гранд»…

Гах! Гах! Гах! Гах! Трудно сказать, как по направлению, а по высоте первый же залп лег неплохо. Гах! Гах! Гах! Гах! Гаубицы били беглым огнем, Осигов старался не допустить подход подкреплений к ретраншементу или хотя бы причинить им наибольшие потери. Вот теперь османийцы забегали по-настоящему.

Четыреста шагов. Бежавший впереди солдат вдруг споткнулся и начал оседать на землю мятым кулем. Только после этого до слуха донесся посвист пролетевших над головой пуль. Оказывается, по ним уже стреляли, но огонь этот был пока еще жиденьким, пока еще резерв из замка не добрался до ретраншемента. Такой плотностью огня наступающих не остановить.

– Вперед! Вперед! Шире шаг!

Двести шагов. Серый вал ретраншемента вновь окрасился пороховым дымом. Свист пули, пролетевшей, казалось, над самой головой. Кричат раненые, молча падают убитые. И в этот момент… Ба-бах!!! Каким-то чудом рванувшая перед ротой шрапнель никого не задела. Откуда?! Капитан Магу не сразу сообразил, что это свои же артиллеристы решили помочь наступающим, да прицел выбрали не совсем верно.

– Вперед! Вперед! Не останавливаться!

Бах! Бах! Ба-бах! Три следующих гранаты легли куда лучше. Две взорвались непосредственно над валом ретраншемента, третья чуть ближе, но не так опасно, как самая первая.

– Вперед! Вперед!

А вот, наконец, и вал. На секунду остановившись, капитан хватанул ртом воздуха и начал карабкаться наверх. За валом уже все закончилось. Защитников там оказалось немного, и тех, кого не достала шрапнель, перестреляли и перекололи за какую-то минуту.

Но если захватить ретраншемент удалось довольно легко и при минимальных потерях, то с удержанием этого укрепления возникли большие проблемы. Со стен замка контрэскарпная часть вала хорошо простреливалась, а вот места для укрытия трех сотен солдат явно не хватало. Пришлось отвести обе роты обратно за вал.

– Прицел четыреста шагов! Пачками! Огонь!

Вал ретраншемента заволокло дымом, зато ответные пули стали прилетать намного реже.

– Взводные, доложить о потерях! И где эти чертовы гаубицы?!

Две гаубицы уже снялись с позиций и спешили занять новые для обстрела непосредственно замка. Еще две капитан Осигов оставил на месте на случай вылазки османийцев из замка. Заметив приближающиеся орудия, противник перенес огонь на них, одна из упряжек остановилась из-за убитой лошади.

– Чаще! Чаще стрелять!

Вторая упряжка лихо развернулась, расчет тут же отцепил гаубицу и зарядный ящик, ездовые увели лошадей в сторону. Алекс подозвал вестового.

– Передашь командиру шестой роты – атакуем, как только гаубица разрушит ворота!

Гах! Первая же граната смела со стены один из фальконетов. На второй пришлось потратить целых четыре выстрела, зато попадание вышло исключительно точным. Взрыв, грохот, а когда дым рассеялся, на месте бойницы красовалась большая дыра. И никаких следов вражеской пушки. Сейчас гаубица перенесет огонь на старые ворота, которым хватит попадания и одной фугасной гранаты.

– Приготовиться к атаке!

Увы, сегодня лихой атаке не суждено было состояться. Взводный унтер-офицер Ражин доложил:

– Османийцы выкинули белый флаг!

Алекс не поверил своим ушам, выглянул сам. Действительно, над воротами ветер полоскал большое белое полотнище. Вместо запуска сигнальной ракеты пришлось скомандовать:

– Прекратить огонь!

Не до всех солдат команда офицера дошла сразу. Некоторые, особо увлеченные, продолжали палить, пока не получили вразумление от своих унтеров или ефрейторов. После того, как стрельба стихла, наступила напряженная пауза. Наконец, створки ворот со скрипом открылись и из замка потянулись солдаты в синих мундирах уже без оружия. Всего сдалось сорок два османийца, включая раненых.

Из допроса пленных позже выяснилось, что гарнизон замка был деморализован еще в первые минуты штурма. Попытка спуститься к ретраншементу по узкой дороге завершилась огромными для него потерями. Безжалостная шрапнель выкосила почти половину личного состава, и только воля командовавшего гарнизоном юзбаши заставила уцелевших вернуться обратно в замок, а не сбежать подальше от руоссийских штыков.

Возможно, храбрый юзбаши сумел бы еще продлить агонию вверенного ему гарнизона замка Шангор, но ему не повезло – он поднялся на стену, где и был убит осколком первой же попавшей в стену гаубичной гранаты. Чугунные фугасные гранаты, снаряженные зарядом черного пороха, давали малое количество осколков, но каждый такой осколок обладал большой убойной силой и был смертельно опасен.

После гибели своего командира остальные османийцы решили, что их жизнь стоит дороже стен старого замка, и приняли решение сдаться. Последующие попадания в стену и еще полдюжины убитых послужили только подтверждением правильности принятого решения.

– Вестовой!

– Я, господин капитан!

– Найди краски и раскрась белый флаг под наш.

– Слушаюсь, господин капитан!

В запале подготовки к бою никто не позаботился о государственном флаге, который предстояло поднять над захваченным замком. Теперь предстояло решать проблему подручными средствами. От момента пуска сигнальной ракеты до появления над Шангором руоссийского флага прошло меньше часа, а Алексу казалось, что время перевалило уже далеко за полдень.

– Кривовато, – поморщился капитан Гаплык, рассматривая самодельный флаг.

У Алекса не было ни малейшего желания заниматься мелочами, его заботило совсем другое.

– Не до этого сейчас, надо срочно рапорт начальству написать, а затем решить, что с этим замком дальше делать.

Штурм Шангора обошелся руоссийцам в двадцать четыре убитых и раненых. Кроме того, в гаубичной батарее была убита одна и ранено две лошади. Благо в наличии были трофейные лошади и выбывших можно было быстро заменить. Сам замок оказался изрядно загажен османийцами, зато с его стен открывался отличный вид на две дороги. Одна вела прямо на запад, вторая поворачивала налево и уходила южнее. Насколько помнил капитан виденную им в штабе полка карту, прямая вела к границе с Ангро-Угорской империей, и дальнейшее продвижение по ней не сулило никаких тактических успехов, ничем не оправданных потерь. На юго-западе черная извилистая линия дороги пересекалась с еще более извилистой синей, а на их пересечении был нарисован кружок с надписью «Олумоц».