Поскольку с доставкой боеприпасов солдаты под командой унтеров прекрасно справлялись и без него, у Алекса появилось свободное время, которое он посвятил наблюдению за бомбардировкой цитадели. Расположившись на лафете одной из трофейных гаубиц, капитан поднес к глазам бинокль. Зрелище было впечатляющее, оптика позволяла рассмотреть детали. На его глазах удачно выпушенный снаряд обрушил часть стены. Вместе с камнями вниз полетела османийская пушка и несколько артиллеристов из ее расчета.
Время от времени в обстреле возникали паузы, Руоссийские артиллеристы использовали их, чтобы охладить стволы орудий и поднести к ним снаряды. Артиллерия крепости пыталась вести ответный огонь. Увы, даже хитроумные бритунийские инженеры не смогли разместить современные орудия на старых стенах. Бронзовые дульнозарядные пушки вели огонь по форту, но их ядра только бессильно перепахивали вал, укрытая во внутреннем дворе мортирная батарея была для них недосягаема. Падение Арса стало делом ближайшего времени, и все это прекрасно понимали. С каждым часом ответный огонь слабел. Наконец, руоссийское командование сочло разрушения в цитадели достаточными, обстрел прекратился, вперед пошла пехота. Начался штурм.
— Красиво идут.
— Красиво, — согласился Алекс, — но одной красотой сыт не будешь. Что там у нас с обедом?
— Скоро будет.
Фелонов пристроился рядом, некоторое время сидели молча, потом денщик поинтересовался.
— Хотел бы туда?
Как раз в этот момент голова одной из штурмовых колонн подошла к воротам Арса.
— Нет, — отрицательно покачал головой капитан, — не хочу.
— А чего так? Раньше сам рвался.
Сразу после этих слов денщика стены крепости окутали клубы порохового дыма. В бинокль можно было различить, как падали сметенные картечью люди. Тройку секунд спустя до форта докатился негромкий раскат, некогда бывший громовым орудийным залпом.
— Это было раньше, теперь не хочу. К тому же завтра поутру предстоит нам дорога дальняя. Дрондуков с нами чиновника по финансовой части посылает, захваченную казну принять.
— Может, не стоило о ней в рапорте писать? Вот привезли бы тогда и…
— Надо было, — не согласился капитан, — вся рота о ней знает, растрепали бы. Ладно, пойдем, а то голодными останемся.
После обеда народа на валу собралось порядочно. Все, кто не занят был, пришли поглазеть. Артиллерия крепости уже была приведена к полному молчанию, а потому стоять на валу было вполне безопасно. Правда, и видно было немного, основные действия происходили за стенами цитадели. Только все новые и новые резервы исчезали в воротах Арса. Прошло немало времени, прежде, чем османийский флаг дрогнул и пополз вниз. А спустя минуту, на его месте уже развевался руоссийский.
— Ура-а-а!!!
В воздух полетели солдатские кепи. Одни обнимались, другие пустились в пляс, третьи просто драли глотку. Кто-то из унтеров хотел одернуть солдат, но капитан Магу остановил его.
— Пусть гуляют. Сегодня все можно, не каждый день руоссийская армия Арс берет.
В одном из казематов Восточного форта сидели двое: злой и трезвый командир девятой роты капитан Магу и его подвыпивший денщик, решительно не понимавший мрачного настроя своего начальника. В светильнике, шипя, коптило дрянное масло.
— Да ладно, чего ты? Тут всего-то день пути, через двое суток вернемся.
— Я не из-за этого, — поморщился Алекс, — своих раненых выручить — дело святое. Меня это проклятое серебро беспокоит. Вот еще свалилось приключение на мою голову!
— Брось, капитан! Все же хорошо, смотри какую крепость взяли. А кто первым в Восточный форт ворвался? Капитан Магу! Верти дырку под новый орден!
Фелонов хлопнул Алекса по плечу, немного не рассчитал, и офицер чуть было не слетел со стула.
— Ну пошли, пошли, выпьем! Сразу легче станет.
Предложение отставного унтера было не самым худшим, но природное упрямство Алекса, которое он предпочитал именовать настойчивостью, все-таки взяло верх.
— Не пойду! Сам иди, если хочешь!
— И пойду!
Фелонов направился к выходу. Вслед ему капитан бросил грозное предупреждение.
— Выступаем завтра в девять. Чтобы был в строю вместе со всеми!
— Внестроевой я, — огрызнулся в ответ денщик.
Двери в каземат выбили при штурме, а потому, невозможно было закрыться от долетавших снаружи звуков разгульного веселья. Алекс лег на постеленную в углу солому, повернулся на бок и накрылся шинелью. Несмотря на летнюю пору, в каземате было довольно холодно и сыро. По проходу туда-сюда ходил часовой, пьяные вопли гулявших иногда полностью заглушали его шаги. А сон все никак не шел, на душе было тяжело и мерзко. Проворочавшись больше часа, капитан будто провалился в черную дыру, пока утром его не растолкал унтер-офицер Севрюжин.
— Пора, господин капитан, через час должны выступить.
От унтера несло жутким перегаром, он не совсем твердо стоял на ногах и мучился с похмелья, но обязанности свои помнил. Увы, почти никто из остальных солдат и унтеров его примеру не последовал. Часа два бойцов из девятой роты разыскивали по всему форту и собирали во дворе. Некоторых пришлось выносить, поскольку к самостоятельному передвижению они были неспособны.
Дольше всех искали Фелонова. Отставной унтер нашелся там, где его никто и подумать не мог искать — в одном из пороховых погребов. Когда, и зачем он туда забрался, денщик не помнил. Проснулся он сам, но когда попытался выбраться наружу, выяснилось, что кто-то снаружи подпер дверь. Самостоятельно преодолеть дверь Фелонов не смог, но по грохоту ударов по ней его и нашли. За такое денщика следовало бы наказать, но таких, как он во дворе было больше трех десятков, а потому, Алекс заметил только.
— Хорошо еще, что ты с утра закурить не попробовал, или дорогу к выходу подсветить.
— Да была такая мысль, — признался денщик, — но где-то огниво потерял. Или какая-то сволочь стащила.
— Эта, как ты говоришь, «сволочь», всех нас спасла. Весь Арс бы узнал о пробуждении отставного унтера.
Несмотря на большой расход пороха во время осады и штурма, погреб был заполнен им еще где-то на две трети.
Процедура приведения солдат и унтеров в состояние, когда они смогут хотя бы передвигаться без посторонней помощи, затянулась до двух часов пополудни, благо, воды в колодце форта было с избытком. К счастью, полковник Дрондуков, да и остальные штабные офицеры, отметили взятие Арса с ничуть не меньшей энергией, чем нижние чины. Напитки у них были не в пример дороже, но в приблизительно таком же количестве и той же крепости. Поэтому, до выхода роты из форта, никто из них в поле зрения не появился.
Четыре десятка солдат топали по ведущей на восток дороге. За ними катилась артельная телега с запасом продовольствия. Кроме самого артельщика, на телеге ехал маленький человечек в зеленом мундире регистратора, служащего в военном ведомстве. На коленях он держал потертый на углах кожаный портфель, с которым не расставался ни на минуту.
— Чего это у него там, — шептались между собой солдаты, — деньги, не иначе. Это сколько же ассигнациями в такой влезет.
— Ага, деньги, держи карман шире, — насмешливо возражали другие, более рассудительные, — бумажки у него там всякие. Ими разве что подтереться можно.
Тема таинственного портфеля витала над ротой, сократившейся за последние дни, фактически до одного взвода, всю первую часть пути. Постепенно, разговоры о портфеле стихли, нашлись другие интересы, да и усталость взяла свое.
К тому же саму дорогу никак нельзя было назвать безопасной, вокруг Арса болталось немало османийских солдат из остатков гарнизона. В основном это были мелкие группы, не представлявшие опасности, но могли быть и крупные отряды. Поэтому ночевку организовали по всем правилам с выставлением постов и сменой постовых через каждые два часа.
Ночь прошла спокойно, лишь под утро откуда-то издалека долетела винтовочная трескотня. Направление определить не удалось, но судя по звуку, расстояние было верст пять, не меньше. Рота изготовилась к бою, но стрельба, продлившись минут десять, стихла также внезапно, как и началась. Выругавшись, Алекс приказал готовить завтрак и выступать.