– Господин лейтенант Магу?
– Так точно!
В прокурорских чинах Алекс разбирался неважно, но судя по узким серебряным погонам с одиночными орлами и лампасам на брюках, перед ним был чин, соответствующий генеральскому.
– Окружной прокурор Штангельмихель, – представился вошедший. – Ваш адвокат сообщил мне о многочисленных нарушениях, допущенных следствием, а я их здесь нашел еще больше. Это правда, что вас длительное время держали в кандалах?
Вместо ответа Алекс показал не успевшие зажить запястья. Прокурор повернулся к Дережицкому и начал открывать рот, одновременно набирая в грудь воздух.
– Лейтенант буянить начал прямо у меня в кабинете, дежурного вахмистра ударил в лицо, – торопливо начал оправдываться подполковник.
– Согласно статье двести тридцать шестой, части третьей… – начал было Штангельмихель, но на середине фразы просто взорвался: – Да что я вам объясняю вещи, о которых вы малейшего понятия не имеете! Совсем тут от рук отбились, пользуетесь попустительством моего подчиненного! Но ничего, ничего, я вас всех научу законы уважать! Подполковник, считайте, что прокурорская проверка вашей деятельности уже началась!
Прокурор отчитывал жандармского начальника прямо в камере при подчиненных и подследственном. Похоже, только сейчас до Дережицкого стало доходить, куда он вляпался. Дело приличное сшить не смог, и клиент с крючка сорвался. Почти сорвался. Но все равно это – конец карьеры. И речь теперь идет уже не о том, чтобы погоны сохранить, а о том, чтобы самому в тюрьму не попасть.
– Господин окружной прокурор… – Алекс рискнул осторожно вклиниться между прокурорскими тирадами, – у меня к вам просьба имеется.
Штангельмихель прекратил орать на Дережицкого и повернулся к Алексу.
– Я вас слушаю, господин лейтенант.
– Могу я сегодня рассчитывать на встречу со своим адвокатом?
– Конечно, ежедневные встречи с адвокатом, как и их присутствие при допросах, гарантируются нашим законодательством. Надеюсь, господин подполковник не станет усугублять свое положение еще одним нарушением?
Дережицкий отрицательно помотал головой. На него даже жалко было смотреть.
– Против вас, господин лейтенант, выдвинуты серьезные обвинения, и я не могу настаивать на вашем немедленном освобождении, но надеюсь, что следствие во всем разберется, а я лично присмотрю, чтобы впредь никаких нарушений в этом деле допущено не было.
Алекс горячо уверил прокурора, что все обвинения – всего лишь чистейшей воды недоразумения, и он не сомневается, что в ближайшее время все благополучно разрешится. Исполнив положенный ритуал, стороны расстались весьма довольные друг другом. Едва дверь камеры закрылась, как Алекс завалился обратно на нары. Вот и прикормленный чиновник нашелся. Или это старания недавно назначенного обер-прокурора Новославского? Неважно, главное, что дело сдвинулось с мертвой точки, а тюремная камера ему уже изрядно опостылела.
Ближе к вечеру Алекса отвели на встречу с адвокатом. Там же находился и поверенный Лисово.
– Великолепная работа, господин Животовский!
– Благодарю, господин Магу. Однако в сегодняшнем успехе есть немалая доля заслуг господина Лисово.
А дальше выяснилось следующее. После того, как арест охотников сорвался, Дережицкий кинулся на поиск спасенных девок, так как именно они могли стать надежными свидетелями по первому эпизоду. Но действовать пришлось второпях и нахрапом. Вломившиеся в дом старосты жандармы потребовали срочно найти таких-то и таких-то. По деревне тут же прошел слух, что их хотят арестовать. А еще и припомнили незаконные трофеи, оставленные лейтенантом Магу. Вполне естественно, что поиски затянулись, а когда Дережицкий понял, что его водят за нос, и взял дело в свои руки, то выяснилось, что все нужные люди куда-то уехали по своим делам буквально перед самым приездом жандармов. Разумеется, во все эти отговорки подполковник не поверил, но лучшего ничего не придумал, как дать в глаз старосте и арестовать отцов бывших пленниц. Оставив троих для дальнейших поисков, остальные жандармы с арестованными отбыли обратно в Текуль.
В принципе, ничего необычного, всегда так делали. Чтобы освободить из тюрьмы ближайшего родственника, нужный человечек являлся в жандармское управление сам. Начальство на такие отступления от закона смотрело сквозь пальцы, лишь бы результат нужный был. А то, что какой-то крестьянин неделю-другую в камере посидит, никого не волновало. Но в данном случае расклад был иной. Во-первых, отдавать в тюрьму невинных девиц никто не спешил. Оставленные жандармы обещали, что девок арестовывать никто не будет, их только допросят и отпустят по домам. Да только кто же им поверит-то? Во-вторых, пристальный интерес к этому делу со стороны надзирающих и контролирующих органов был гарантирован.
Прибывшему в рыбацкую деревню Лисово потребовалось всего полдня, чтобы разузнать все местные новости. Посоветовав и дальше скрывать бывших пленниц, он немедленно вернулся в Текуль, чтобы успеть к приезду прокурора и адвоката. Лисово сообщил информацию Животовскому, а тот напел ее в прокурорские уши. Настроенный соответствующим образом Штангельмихель вломился в тюрьму, как слон в посудную лавку, и сразу обнаружил четверых незаконно арестованных рыбаков.
Тем не менее Алекс высказал свои опасения:
– А если они девок все-таки найдут?
– Да вы что, господин лейтенант? В этих зарослях весь ваш полк может в прятки играть, причем с другим полком. А четырех девчонок там можно до конца века искать. К тому же после прошлой ночи у них другие заботы есть.
– А что произошло прошлой ночью? – заинтересовался Алекс. – Почему я не знаю?
– Из вашей охотничьей команды сбежал младший унтер-офицер Афанасов.
– Как сбежал?
– Подробностей не знаю, – развел руками поверенный, – за этим лучше к вашему Фелонову. Но суть следующая. Вечером он в полку еще был, а утром уже нет. Когда начали его искать, то выяснилось, что ночью его на пристани видели, а потом там лодка пропала. Лодку потом на правом берегу нашли, а в ней шинель и мундир Афанасова. По официальной версии унтер дезертировал.
– Действительно, не в солдатском же мундире ему по горам бегать, – заметил Алекс. – Однако быстро они его вычислили. А это точно он?
Лисово только плечами пожал.
– Об этом вам лучше у них спросить. Хотя излишней склонности к поспешным действиям я у них не заметил. Но хорошие новости на этом не заканчиваются.
– Что еще? – заинтересовался Алекс.
– Межид нашелся.
– Где?!
– Здесь, недалеко от Текуля, на заброшенном хуторе. Я пока уезжал, одного местного человечка поставил за жандармским управлением присмотреть. Он-то и заметил, что в управление приходил не местный. Решил проследить и вышел на этот хутор.
– Межид там один?
– С охраной. Четыре человека. Тоже не местные.
– А семья?
– Семьи нет. Видимо, держат в другом месте в качестве заложников. Думаю привлечь для операции ваших охотников, других надежных людей для такого дела здесь не найти.
– Они будут первыми, на кого падет подозрение.
– Не падет, – хихикнул поверенный, – есть хорошая идея.
Два дня спустя Алекса привели в кабинет Дережицкого, только вместо подполковника кресло за столом занимала огромная задница его помощника, а над столом ширилась рожа Крыжопуло.
– Присаживайтесь, господин лейтенант, – предложил Крыжопуло. – Вахмистр, свободен!
– Допрашивать опять будете? – поинтересовался лейтенант, когда они остались наедине. – Тогда где мой адвокат?
– Не буду я вас допрашивать. Да и дело против вас, считай, развалилось, ни одного свидетеля против вас не осталось.
– И куда же они подевались?
– Один сбежал, второго сегодня ночью убили.
– Как убили?!
– Зарезали, – пояснил ротмистр, – во сне. Горло ему перехватили буквально от уха до уха. И всю охрану вырезали. Да еще и дом потом подожгли, чтобы следы скрыть.