Неожиданно раздался сигнал вызова.

— Кому там не спится? — Вольдемар нажал клавишу.

Это был адмирал Кагершем. Вольдемар одернул китель и начал доклад.

— Некогда, — оборвал его адмирал. — Начинайте передачу телеметрии на флагман, будете нашими глазами.

Адмирал отключился. Только сейчас до Вольдемара стало доходить, что если Кагершем находится в пределах видеосвязи, то он совсем недалеко от системы. А это значит, что и флагманский линкор в пределах дальности устойчивого канала связи, то есть совсем рядом.

— Прекратить маневр, — скомандовал Вольдемар. — Оператор, обстановку из задней полусферы на обзорный экран.

Да вот они! Республиканская эскадра, построенная вокруг флагмана, приближалась к месту боя. Интересно, примут астенцы бой при таком соотношении сил? Нет, не дураки, уходят. Попробовать добраться до транспортов группы вторжения? Прикрытие у них сильное, накостылять могут, не будем рисковать. С подходом эскадры республиканцев бой затих, по массе и энергетичности залпа весь токорский флот был на порядок слабее. Драка закончилась, начинались переговоры.

— Докладывайте.

— Господин вице-адмирал, сторожевой корабль республиканского…

— Отставить! — начальник штаба ткнул пальцем в экран. — Вот об этом докладывайте. Как вам пришла в голову мысль увязать отставку премьера с мятежом и вторжением? Да не маячь ты, садись и рассказывай.

На экран был выведен рапорт Вольдемара месячной давности.

«А кресла в адмиральском кабинете шикарные, когда стану адмиралом, заведу себе такое же».

Устроившись поудобнее, младший лейтенант начал рассказ:

— Я тоже искал причины напряженности в прошлом полугодовой давности, но, так же как и все, ничего не нашел. Тогда я решил копнуть глубже, года на полтора-два. Отставка премьера была единственным значимым событием за все время. После тридцати двух лет его тихо отправили в отставку, причем с ним ушли только две весомые фигуры, включая министра иностранных дел, все остальные остались на месте.

— Это могла быть простая смена лидера, — вставил реплику вице-адмирал.

— Нет, — возразил младший лейтенант. — За тридцать два года он везде расставил своих людей, новый лидер должен был начать менять команду, но ничего подобного не было. С ним просто договорились: он уходит, его людей не трогают. И все довольны.

— Кроме самого премьера.

— Так точно, господин вице-адмирал. Почти год он ждал, пока все успокоится, а потом начал действовать.

— Но как ему удалось привлечь к заговору такое количество народа?

— Это же были его люди, он сам их назначал на эти посты, да и компромата на нынешнюю верхушку Токора он накопил немало. А то, что без внешней поддержки не обойдется, сразу было ясно, его и в отставку отправили за прокоалиционный уклон во внешней политике, что не вязалось с традиционным токорским нейтралитетом. Желтая пресса писала об этом открыто, ссылки на статьи есть в рапорте. Коалиция была кровно заинтересована в его возвращении. А для того чтобы войти в качестве защитников, им нужна была внешняя угроза.

— И страшная Республика подходила на эту роль лучше всего, — продолжил начальник штаба.

— Совершенно верно, оставалось только всех убедить в этом. Тогда и началось усиление напряженности. Республика не могла не отреагировать. Появление разведывательного корабля, набитого соответствующей аппаратурой и замаскированного под обычный сторожевик, да еще и проявляющего такую активность, — что может быть лучшим доказательством готовящейся агрессии?

— Да-а, провели меня как пацана, — покаялся вице-адмирал. — Продолжайте, слушаю вас.

— Да, собственно, все. Дальше следует вооруженная провокация, и для отражения предстоящего вторжения Республики в систему прибывает дружественный астенский флот, а дальше уже дело техники. Когда провокации не удались, они решили действовать напрямую, дальше ждать было бессмысленно и опасно. В заговор было посвящено слишком много народа, информация не могла не утечь. Разрешите вопрос, господин вице-адмирал?

— Спрашивайте.

— Как вам удалось угадать момент начала вторжения?

— Никак. После первой провокации мы перебросили флот к Токору и двое суток ждали вторжения рядом с системой за пределами действия средств обнаружения. И установленных на вашем сторожевике в том числе. Как только появились первые признаки вторжения, немедленно начали движение.

— Вы сильно рисковали, господин вице-адмирал. Если бы флот обнаружили…

— Кто не рискует, у того грудь в крестах. А как вы относитесь к работе в аналитическом отделе штаба?

— Отрицательно, господин вице-адмирал.

— Забыл, что спрашиваю человека, отдавшего предпочтение диверсионному батальону вместо офицерского резерва. А жаль, никто из этих яйцеголовых не смог связать отставку премьера с дальнейшими событиями. Дармоеды. Хорошо, вы свободны. Да, уберите буквы «и. о.» из своей должности, сторожевик ваш, заслужили.

Третий день «Сокол» под номером двадцать два, как и вся эскадра, болтался в системе. Несмотря на то что коды астенцев и токорцев расколоть не удалось, применение корабля радиоэлектронной разведки было признано успешным. Записи перехваченных переговоров и телеметрии, наложенные на схемы маневрирования кораблей, давали криптоаналитикам хорошую базу для дальнейшей работы. Подобными перехватами занимались и раньше, но для флотских связистов это было не единственной и далеко не главной задачей, а в бою на это просто не хватало времени. Поэтому решили держать при эскадре специальный корабль радиоэлектронной разведки.

Адмирал Кагершем вместе с начальником штаба убыли на Варен для согласования с армейским командованием вопросов совместной обороны свежезахваченной планеты. В центральном посту сторожевика царили тишина и спокойствие. Его недавно утвержденный в должности командир был выдернут из нирваны вызовом оператора радиолектронных систем.

— Что там у вас?

— Нами только что был принят сигнал.

— Ну, и?

— Удалось декодировать только часть сигнала, она содержит код СОС. Помехи носят искусственный характер, кто-то целенаправленно глушит сигнал.

Переходить к активной деятельности очень не хотелось.

— Свяжитесь с другими кораблями, может, его еще кто-то принял.

Через две минуты оператор снова начал надоедать своему командиру:

— Сигнал был принят многими, но декодировать его смогли только мы, у нас аппаратура лучше.

— Направление засекли?

— Только приблизительно, сигнал был слабый и длительность всего ничего.

Пришлось беспокоить дежурного офицера в штабе эскадры. Тот не рискнул брать ответственность на себя и связался с командующим.

— Что-то интересное? — спросил Кагершема начальник штаба.

— «Сокол» двадцать два принял сигнал бедствия, но слабый и неустойчивый. Может, отправим кого-нибудь? Пусть глянут.

— А если пустышку тянем?

— А если нет? Может, там имперский рейдер кого-то гоняет.

— Сам засек, пусть сам и идет.

— Логично, но если там действительно рейдер… У Дескина просто дар влезать во всякие истории со стрельбой.

— Тогда пусть идут вдвоем с «Орлом», заодно и разомнутся, а то застоялись в последнее время.

Республиканская пара уже несколько часов двигалась по направлению, с которого пришел сигнал. Еще два раза удалось поймать СОС, каждый раз все четче. По сигналу корректировали курс и шли дальше. Наконец на экранах появилась первая отметка, за ней вторая. Первая, крупная, убегала, вторая, поменьше, догоняла. Картина прояснилась: рейдер догоняет транспорт и глушит его сигнал. Республиканские корабли приготовились к бою.

— Цель сзади сто сорок, выше сто восемьдесят! — доложил оператор.

Одного взгляда на экран хватило, чтобы понять — засада.

— Связь с командиром крейсера.

— Нет связи!

— Как нет?

— Не могу понять, в первый раз такое.